Новая жизнь гонорара успеха? (Р.В. Тамаев // Закон, март 2015)
Допустимость гонорара успеха и возможность его компенсации в качестве судебных расходов на основе анализа определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда от 26.02.2015 по делу № А60-11353/2013 (далее – Определение).
Гонорар успеха уже неоднократно становился предметом пристального внимания со стороны высших судов, практика которых по поводу его допустимости была изменчивой. Верховный Суд, рассматривая вопрос о распределении судебных расходов в деле №А60-11353/2013, имел все шансы расставить точки над «i». Тем не менее Определение сохранило интригу и было воспринято юристами неоднозначно.
Можно ли считать вопрос о допустимости гонорара успеха в российской судебной практике решенным, и каковы перспективы его дальнейшего применения в России?
Прежде всего, необходимо разделять проблемы допустимости гонорара успеха и возможности его компенсации в качестве судебных расходов. Эти вопросы могут иметь противоположные решения. Рассматриваемое определение дает однозначно отрицательный ответ на второй вопрос. Мотивировано оно тем, что проигравшая сторона не участвует в соглашении оппонента с его представителем. В этой части Определение меняет вектор судебной практики, ранее заданный ВАС РФ в постановлениях по конкретным делам.
Что касается первого вопроса, то, ограничившись нейтральным характером формулировок, высокий суд все же косвенно дал понять, что рассматривает такой условный платеж как безосновательный, произведённый за уже оказанный и ранее оплаченный объем услуг. Это не новая позиция, а всего лишь аллюзия на устаревшее разъяснение ВАС в информационном письме 1999 г. № 48, в котором надзорная инстанция не разглядела самостоятельного основания (каузы) для гонорара успеха.
За последние 15 лет высшие судебные инстанции не раз обращались к вопросам, связанным с соглашением quota litis. Известное постановление КС 2007 г. № 1-П отрицает возможность удовлетворения требования о выплате гонорара успеха. В своей идее оно исходит из недопустимости создания у представителя стимула добиваться выгодного судебного акта любой ценой, связывая это с состоянием развития судебно-правовой системы, уровнем коррумпированности в обществе. При этом Конституционный Суд не отрицал возможность установления в будущем в специальном законодательстве конкретных случаев и условий выплаты гонорара успеха.
О крайней неоднозначности позиции Конституционного Суда говорит факт наличия нескольких особых мнений судей. Как следствие, вполне закономерна неопределенность в практике ВАС последних лет по указанным вопросам. Надзорная инстанция признавала юридическую возможность выплаты гонорара успеха и даже оценивала разумность его выплаты наряду с гарантированной частью вознаграждения при возмещении судебных расходов. Однако к пересмотру отказных решений нижестоящих судов по искам исполнителей не стремилась.
Проблема гонорара успеха решалась и решается в иностранных правопорядках по-разному, преимущественно в пользу допущения такой условной выплаты. Она разрешена по имущественным спорам как российским, так и общеевропейским кодексами профессиональной этики адвокатов, предоставляющих юридическую помощь.
Отсутствие судебной защиты подобной выплаты является неоправданным ограничением свободы договора в свете постановления Пленума ВАС от 14.03.2014 № 16. В связи с этим апеллирование противников гонорара успеха к невозможности представителя гарантировать нужное для его доверителя судебное решение в лучшем случае может рассматриваться в ракурсе ограниченной императивности ст. 779 и 781 ГК РФ, то есть в защиту интересов исполнителя с точки зрения оправданности закрепления в договоре положения об оплате всей или значительной части вознаграждения только при принятии положительного решения судом. Однако оценка справедливости договорного условия может быть допущена как редчайший случай, небывалое исключение.
Совершенно очевидно, что гонорар успеха в судебном представительстве не является пари, поскольку в рамках диспозитивного процесса поверенный в деле посредством своих профессиональных действий значительным образом способствует принятию положительного для доверителя решения.
Кроме того, судебное представительно не является услугой в чистом виде, регулируемой только по договорной модели возмездного оказания услуг. Зачастую на услугу в экономическом смысле суды автоматически распространяют указанный договорный режим. Однако обязательство представителя почти всегда носит комплексный характер, включая элементы подряда и поручения. То, что качество таких комплексных услуг, как правило, учитывается в стоимости «биллинга» конкретного представителя, не лишает стороны возможности договориться о дополнительном вознаграждении как естественном экономическом стимуле для поверенного в судебных делах или как единственно доступной для доверителя форме оплаты.
В этом нет ничего необычного. Так, ст.8 Директивы ЕС в отношении независимых коммерческих агентов 1986 года, которая была имплементирована в законодательство ряда европейских стран, допускает выплату вознаграждения агенту, если сделка принципала с третьим лицом хотя и состоялась в разумный срок уже после прекращения агентского договора, но является заслугой агента. Идея в том, что плод его усилий, хотя и полностью не обусловлен ими, тем не менее позволяет сторонам рассматривать их как заслуживающие дополнительного вознаграждения наряду с оплатой фактического приложения усилий.
Гонорар успеха — не плата за повышенное качество услуг, а способ гибкого определения их цены. Стороны перераспределяют между собой риски, структурируя обязательство под свои возможности и перспективы дела. Более того, чем состязательнее процесс, и чем сильнее в нём проявлена диспозитивность, тем выше потребность оборота в гонораре успеха, тем сильнее его положительное воздействие на доступность и эффективность правосудия. Считаю опрометчивым в разрез с социально-экономическим запросом превращать рассматриваемую разновидность вознаграждения в натуральное обязательство, лишенное судебной защиты.
Что касается взыскания с проигравшей стороны судебных расходов в части гонорара успеха, то, на мой взгляд, подход ВАС был более взвешенным. Важно не участие проигравшей стороны в соглашении об оказании услуг между оппонентом в споре и его представителем (что в принципе немыслимо), а учет ее возможности предвидеть общий размер выплат на услуги представителя оппонента. Такая возможность обеспечивается рыночными ориентирами с учетом публичных рейтингов юридических фирм и обычной деловой практикой вознаграждения в зависимости от величины достигнутых преимуществ в пользу доверителя. Ожидаемая выплата гонорара успеха также может входить в разумные пределы расходов на представителя. Снижение возмещаемых судебных расходов возможно при явном экономическом неравенстве сторон спора в пользу слабой стороны. Подобное решение представляется правильнее полного отказа от возмещения расходов на выплату гонорара успеха.
О дальнейших перспективах рассматриваемого института говорить сложно. С одной стороны, суды до сих пор взыскивают по таким спорным условиям вознаграждение (например, недавнее дело юридической фирмы против центра Хруничева), с другой — вторая кассация всё более определенно сигнализирует об отрицательном отношении к гонорару успеха (из последнего, например, дело ВМКА против Московского индустриального банка). Полагаю, в ближайшие годы спорный вопрос не получит однозначного решения ни в законодательстве, ни в судебной практике.